СТРОЕВ-СТАТЬИ

Борис Титов: Правительству не интересен никакой бизнес, кроме сырьевого 

На бизнес-форуме, проведенном общественной организацией «Деловая Россия», предприниматели раскритиковали антикризисную программу правительства. Сразу после форума бессменный руководитель «Деловой России» Борис Титов подал в отставку, сделав выбор в пользу политики и партии «Правое дело». Но перед этим в интервью «РР» он рассказал, чем конкретно недоволен бизнес и какие ошибки совершает правительство в борьбе с кризисом

                                   

                                                Борис Титов 

На организованном вами бизнес-форуме прозвучало много критики в адрес правительства. Это будет иметь какой-то эффект?

Не уверен. Власть бизнес слушает, но не слышит. У нас сырьевая модель развития экономики, которая и диктует правительству как приоритеты, так и политику в отношении бизнеса.

А какие у государства приоритеты в рамках сырьевой модели? Прежде всего правительство не занимается поиском новых источников доходов, поскольку и так льется «золотой дождь», его задача — принять, сохранить и распределить нефтяные доходы. Поэтому и экономикой у нас руководит казначей — Алексей Кудрин. В условиях сырьевой экономики только казначей и может это делать. Ведь на самом деле им достаточно, чтобы в стране существовало где-то 40–50 компаний: ручное управление ими и есть главная задача правительства. Все остальное вторично. Поэтому разговоры о малом и среднем бизнесе — не более чем политические декларации.

Это относится даже к среднему бизнесу?

Даже к среднему. В этой истории и малый, и средний бизнес выполняют функцию «кормления». Маргарет Тэтчер посчитала — еще в те времена, — что, для того чтобы обеспечить функционирование сырьевой экономики в России, нужно порядка 28 миллионов человек. У нас — «немножко» больше, и эти практически 100 миллионов находятся вне основной экономики. Для них государство создает большое количество дешевых рабочих мест. Создается огромная бюрократия, которая сама «кормится» за счет народа или малого-среднего бизнеса, «капитализируя» свои функции.

А почему у нас такая пропасть между богатыми и бедными? Тоже из-за сырьевой модели. Одни — при главном бизнесе, другие — нет.

И вот неожиданно наступает экономический кризис… Промышленный спад в мае — более 17%!

Спад на самом деле больше. По нашим данным, по обрабатывающему сектору получается –23,7% по отношению к маю прошлого года.

Кстати, не надо считать, что этот кризис полностью импортирован. Мы еще год назад, в июле 2008−го, предупреждали: если правительство не примет никаких мер, у нас разразится свой экономический кризис, глубоко национальный — кризис издержек производства. Они у нас настолько высокие, что производить невыгодно практически в любом секторе экономики за исключением сырьевого.

Падение российской экономики началось еще до мирового кризиса — он лишь послужил катализатором. Ведь посмотрите — мы упали ниже всех. Кроме того, очень слабой оказалась наша финансовая система: фондовый рынок, банки. Плюс к этому тотальная зависимость от нефти спровоцировала серьезный бюджетный кризис.

Как вы оцениваете антикризисные меры властей?

Если брать промышленность, антикризисные меры не только не привели ни к какому улучшению, а, напротив, только ухудшили ситуацию. Правительство, естественно, стало принимать те меры, в которых лучше разбирается, а именно финансовые. Считается, что они сохранили банковскую систему, на деле же — просто накачали деньгами госбанки. Не допустили резкого скачка курса рубля — устроили плавную девальвацию, сохранив кратко­срочную социальную стабильность.

В 98−м году нестабильности не было.

Да, тогда курс рубля упал, резко сократились издержки производства, и очень скоро промышленность опять начала «дышать», потянув всю страну наверх. И уже в 2000−м экономика выросла на 10%. А сегодня ничего подобного не происходит: курс рубля падает, а издержки — нет. Более того, государство искусственно сохраняет их на прежнем уровне, удерживая высокую ставку рефинансирования. И никакие заявленные меры по обеспечению деньгами реального сектора так и не были реализованы.

Банки кредитовать никого не хотят, ставки высокие, доверия друг к другу нет. А что необходимо было сделать?

«ДР» еще в ноябре предлагала не раздавать деньги понапрасну, а вместо этого дать бизнесу — даже не «налоговые каникулы», а «налоговый кредит» на два года под ставку рефинансирования. Мы предлагали, чтобы те компании, которые взяли бы этот кредит, приняли бы на себя обязательства не сокращать фонд оплаты труда, не увольнять сотрудников. Предлагали также выдавать госгарантии банкам, кредитующим инвестиционные проекты предприятий, не на 100% кредита, а только на 50%. Но никаких гарантий нет до сих пор. Кудрин нас внимательно выслушал и… сделал все наоборот, заявив, что гарантии будут выдаваться крупным компаниям и ВПК. А вот, например, в Китае банки лопаются от ликвидности и сами ищут клиентов, чтобы их прокредитовать. Ставки там — 4–5% годовых. И то, что происходит в Китае, очень похоже на то, что делается в США или в Германии. Потому что все, кроме нас, понимают, что в кризис — даже под угрозой социальной нестабильности — лучше раздавать не рыбу, а удочки.

Еще один момент: сегодня наше правительство занято почти исключительно решением социальных проблем бюджетными способами — повышает пенсии, пособия. А если встанет бизнес и с предприятий уволят почти всех работников? Это будет значительно более серьезная государственная проблема.

Как можно стимулировать спрос на продукцию в условиях кризиса?

Крайне важно направлять инвестиции в тот сектор экономики, который смог бы «потянуть» за собой другие. Китай, например, стимулирует спрос, развивая инфраструктуру: строит дороги, школы, электростанции, отстраивает районы, пострадавшие от землетрясений. А Америка начала выходить из кризиса, стимулируя спрос в инновационной сфере. Обама поставил задачу поиска альтернативных источников энергии и развития науки — и это в условиях кризиса!

Мы, кстати, попытались определить, какие отрасли в России обладают свойством мультипликатора. Во время кризиса — это строительство доступного жилья. Начнем строить — потребуются стройматериалы, металл, стекло, энергия, транспорт. А для того, чтобы устранить недоверие между банками и строителями, государство должно гарантировать выкуп излишек жилья по себестоимости. Никаких вложений не нужно — только гарантии! Но наше правительство не умеет управлять экономикой: при сырьевой модели это не требуется.

Но вот они выдали 25 миллиардов рублей АвтоВАЗу.

Но это никакая не промышленная политика, а разовая, экономически бессмысленная мера. Поддержать спрос на автомобили можно было так, как это сделали, например, в Германии, опыт которой потом переняла Италия, Испания, Анг­лия. Мера простая: если хочешь купить новый автомобиль, сдай старый и получи еще 2,5 тысячи евро. Поэтому в Германии спрос на автомобили так и не упал. Государство потратило деньги, целенаправленно поддержав свою автомобильную промышленность.

 А то, что АвтоВАЗу дали 25 миллиардов
рублей, — так это просто была вынужденная социальная мера: завод уже останавливался. Ведь АвтоВАЗ — это несколько десятков тысяч рабочих, а вокруг него — тысячи разных предприятий. И если все это обрушить…

Субсидирование процентной ставки по потребительским кредитам — тоже мера бесполезная. Кто сейчас берет потребительские кредиты? Да и банки их не выдают: боятся. Вообще вся антикризисная программа правительства — это затыкание «социальных дыр». Да и риторика председателя правительства — исключительно социальная.

Бизнес во всем виноват?

Похоже, что да. И настроение у правительства антибизнесовое. Приоритеты сейчас — социальная и макроэкономическая стабильность, фактически то же, что было и до кризиса, а стимулов к развитию стало еще меньше. Есть и просто вопиющие проекты типа планов по увеличению Единого социального налога. Это говорит о том, что наши власти вообще не представляют, что происходит в экономике. Они не интересуются особенностями развития разных секторов — рентабельностью, себестоимостью продукции.

Что, по вашему мнению, они должны были сделать?

Во-первых, никаких пенсионных реформ в условиях кризиса! Деньги на самом деле есть: золотовалютные резервы страны огромны. 

Мы предлагали правительству создать антикризисный штаб — не тот, который создан сегодня и который, являясь частью правительства, представляет собой обычный консультационный орган во главе с Игорем Шуваловым. А что, если нам создать реальный штаб — такой, как у Обамы? Там сидят эксперты и бизнесмены, и у них в руках деньги, которыми они могут реально распоряжаться. У них особые полномочия, а нам все надо согласовывать с 28 министерствами… Мы предложили разделить на уровне правительства функцию финансовую и функцию развития. И предложили Кудрину сложить с себя полномочия в той части, где он, как первый вице-премьер, отвечает за развитие экономики. Нужен другой первый вице-премьер, который возглавил бы антикризисный штаб и получил бы все необходимые ресурсы и полномочия. Ему же должны были бы подчиняться по ряду функций министерства.

А если не Кудрин — вы не думаете, что тогда на его месте окажется тот же Шувалов или Сечин?

Нет, это должен быть какой-нибудь бизнесмен с опытом проектного управления, инвестиционщик. Такие в стране есть. Например, Чубайс. Или Александр Хлопонин. Или Ольга Дергунова — она «Майкрософт» в России подняла, а сейчас в ВТБ работает. Если же мы ничего не предпримем, то выйдем из кризиса — даже при возвращении прежних цен на нефть — без какой-либо обрабатывающей промышленности. Мы ее окончательно добьем. Конечно, у нас будут собирать иностранные автомобили, но все остальное будет «зачищено».

Минэкономразвития прогнозирует, что уровня ВВП 2008 года мы достигнем теперь только в 2013−м. Как вы относитесь к такому прогнозу?

Есть вероятность, что он никогда не достигнет уровня 2008 года, если цены на нефть останутся на сегодняшнем уровне и мы ничего не сделаем для диверсификации нашей экономики. В этом случае мы будем влачить жалкое существование, многие уедут, начнется деградация экономическая, со­циальная и политическая. Но если государство сейчас поддержит бизнес, просто снимет с него нагрузку — речь не идет даже о ка­кой-то особой промышленной политике, — у нас появится шанс стать в будущем «новой Америкой».